Счастье

[Мороз]

Счастье
Селедкин проснулся безмерно счастливым. Еще бы, сегодня 1 января, кроме наступившего нового года вступил в силу и ровно вчера подписанный президентом страны закон о ссылке всех игорных заведений в четыре зоны, расположенные за полярным кругом. «Вот оно счастье!», - крикнул Селедкин в окно, вглядываясь сквозь падающие снежинки в даль. Вывески казино, еще вчера переливавшейся всеми цветами радуги, Селедкин не увидел! Он показал средний палец правой руки поверженному врагу и радостный побежал наводить марафет, чтобы с помпой отпраздновать сегодняшнюю победу.
Селедкин быстро побрился, надел чистые трусы с несмывающимися даже «Кометом» желтыми пятнами, надел телогрейку и валенки и побежал во двор. Споткнувшись на лестничной площадке о лежавшую ниц соседку Бормотухину, Селедкнин грохнулся на холодный кафель. «Счастье-то какое!», - крикнул он Бормотухиной, - «закрыли пид…ов! Пойдем посмотрим на то, что осталось!». Бормотухина еле подмигнула заплывшим глазом. Что-то вроде улыбки появилось на ее синюшном лице. «Счастье», - подумала она, - «вот теперь заживем по-новому!» Она хотела сказать об этом Селедкину, но не успела – тот уже спускался по лестнице навстречу морозному утру нового 2009 года.
Распахнув дверь подъезда, Селедкин заорал на всю улицу: «СЧАСТЬЕ!». Прохожих в столь ранний час на улице Кораблестроителей коммунизма еще не было, лишь всегда пьяный дворник Митрич распивал со своей собакой остатки вчерашней водки. «Митрич», - понесся к уже засыпающему дворнику Селедкин, - «его все-таки закрыли! Президент получил наше коллективное письмо и отреагировал на него!» Добежав до уже мертвецки пьяного дворника, Селедкин увидел такое, от чего чуть не поседел в пятый раз за последние два месяца. На лице Митрича, так и не успевшего сказать ему даже слова приветствия, застыла самая удивительная и счастливая улыбка, которую Селедкин видел в своей жизни. «Счастье», - сказал тихо Селедкнин, роняя слезу на мохнатого друга пьяного дворника. Разбежавшись, он прыгнул в сугроб и зарыдал навзрыд.
Через 2 часа Селедкин проснулся от холода. «Счастье!», - сказал он, глядя на застывшее над ним обезумевшее от радости солнце. Оно сегодня светило по-особому. По-селедкински. Селедкин встал и пошел в сторону магазина – победу сегодня нужно было отметить намного серьезнее, чем празднование Нового Года.
Купив 3 бутылки спиртосодержащей жидкости на общую сумму 18 рублей, Селедкин отправился в сторону бывшего казино. «Счастье», - произносил от после каждого глотка из бутылки. «За Россию! За единую Россию! За всех нас!».
Подойдя к зданию, в котором ранее находилось казино, Селедкин с удовлетворением и нескрываемым удовольствием обнаружил огромное количество людей с автоматами, закрывших лица масками диких животных. Бывших сотрудников казино, даже не успевших переодеться после последней праздничной ночи, выводили на улицу и почти тут же расстреливали. Мертвые тела лица с автоматами в масках диких животных оттаскивали к забору, на который за ночь кто-то натянул колючую проволоку. «Счастье!», - заорал Селедкин, поднимая бутылку с гексаметилгламедингидрохлоридом. «За вас ребята! За наше будущее!».
Снег около здания бывшего казино постепенно становился красного цвета – цвета борьбы за правду, за счастье, за Родину! Селедкину стало жарко, он сбросил с себя телогрейку и упал лицом в снег. «Счастье!», - сказал он про себя, облизывая огромную прошлогоднюю сосульку. «Ведь есть все-таки правда на свете. Есть!».
Игромания уже практически поглотила все население его страны. Одноруким бандитам уже было мало своих заведений, они стояли в школах и детских садах, подъездах и туалетах, заселялись в квартиры честных тружеников, выгоняя их в чем мать родила на улицы. Они отбирали последнее у последних. Даже у тех, кто еще находил в себе силы бороться с наследием буржуазного империализма. Американская однорукая зараза поглотила практически весь город, в котором жил Селедкин всю свою жизнь. Город, в котором он родился и вырос. Город, в котором могли родиться, но не родились его дети. Селедкин заплакал от счастья. Теперь можно было начинать новую жизнь. Строить планы на будущее. Брать кредиты. Думать о детях. Игорный бизнес был полностью изгнан из жизни города, из жизни страны, из жизни народа.
Селедкин поднял голову. Люди с автоматами в масках диких животных шли стройными рядами в сторону следующего казино. Стреляя в небо по воробьям, а возможно по ожидающему вкусного новогоднего обеда городскому воронью, они уходили от Селедкина все дальше и дальше. На север. Селедкин посмотрел на здание бывшего казино. Теперь от былой роскоши не осталось и следа. Красивой вывески не было, выбитые окна, куча арматуры, мертвый швейцар около входа, надписи на стенах «Х..й» и «Спартак-чемпион»… Все такое родное, такое несправедливо забытое… «Я люблю тебя, Родина!» - крикнул Селедкин и махом осушил последние полбутылки гексаметилгламедингидрохлорида. «Америку уже перегнали! Теперь возьмем курс на Европу! Догоним и перегоним ее!».
Он встал и бросил последний взгляд в сторону бывшего здания казино. Заметив писающего на обнесенную колючей проволокой кирпичную стену мальчика, с удовлетворением отметил, что, по крайней мере, Бельгию его страна уже сделала. Теперь осталось дело за малым. Добраться до дома и уснуть, чтобы больше не проснуться. Апофеоза счастья ранимая душа Селедкина могла и не выдержать. Лежавшие около парадной Митрич с собакой были тому явным подтверждением.
Тарас Матрасов